2002 №11

Их, классиков, у нас, собственно, всего двое: Мамин-Сибиряк и Бажов. Потому-то круглые даты, связанные с годами их жизни, становятся большими культурно-общественными событиями. К 150-летию со дня рождения Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка запланировано множество “мероприятий”. Среди них есть интересная издательская новинка — трехтомник юбиляра, три его самых известных романа — “Приваловские миллионы”, “Горное гнездо”, “Три конца”. Редактор Евгений Зашихин и дизайнер Владимир Мамаев создали, на мой взгляд, издание высокого класса.

Прежде всего следует отметить тщательность текстологической подготовки произведений Мамина-Сибиряка. Не секрет, что в многочисленных прежних переизданиях популярных романов встречались досадные опечатки, которые ныне устранены.

Для удобства читателей трехтомник снабжен подробными комментариями, где разъясняется смысл некоторых диалектных слов, а также общественно-политических и бытовых реалий жизни горнозаводского Урала, без знания которых современному читателю трудно понять отдельные страницы повествования.

Книга начинается с обложки, подобно тому, как, по крылатой фразе Станиславского, “театр начинается с вешалки”. Уже сам облик обложки создает определенное настроение. Их деликатный — так попробую определить сочетание — терракотово-сиреневый цвет напоминает и срез одного из бесчисленных уральских камней-самоцветов, и залитые утренним туманом ландшафты горного края.

Издание отличается оригинальной оформительской идеей. Не вспомню, сделано ли это вообще впервые в общероссийской практике, но уж точно — впервые на Урале. Книга проиллюстрирована не рисунками, не гравюрами, вообще не графикой или живописью, а фотографиями. Свои произведения предоставили фотомастера Николай Боченин и Владимир Шур. Хочется особо остановиться на работе Владимира Шура. Известный фотомастер давно увлечен уральской стариной: находит старинные уголки Екатеринбурга, богатые деревянной резьбой и кованым металлом, ездит по демидовским местам, любит запечатлевать материальные свидетельства ушедшего — мебель, утварь. Коллекция его фотографий, послужившая для оформления — частично “Горного гнезда” и полностью романа “Три конца”, — замечательна тем, что погружает нас в эпоху уральской жизни, послужившей материалом для упомянутых романов. Возникает ощущение, что ты непосредственно переносишься туда, создаются своеобразные поэтические образы времени. Это не прямые иллюстрации сюжетов, а творческое дополнение к прозе Мамина-Сибиряка, вполне гармоничное сочетание литературы и фотографического искусства.

В одной из аннотаций этого издания справедливо замечено, что романы Мамина-Сибиряка можно считать летописью уральской жизни своего времени, подобно тому, как “Евгения Онегина” называют энциклопедией русской жизни пушкинской эпохи. Замечательные романы в наше время обретают новую судьбу и актуальность, ибо рисуют облик зарождающегося капитализма, столь же энергичного, как нынешний, и, к сожалению, столь же алчного и хищнического, как наш. Но, разумеется, не только в обличениях сила и неустаревающее значение этих книг. Острые сюжеты, яркие характеры, выдающееся мастерство прозаика — все это тоже не померкло с годами. Прекрасно изданный трехтомник “Сократа” вызовет интерес и у давних поклонников творчества нашего классика, и у тех, преимущественно молодых, читателей, кто, возможно, еще не знаком со знаменитыми романами.