2009 №11

Памяти Владимира Ковенацкого

В подземном переходе, где всегда

Идёт торговля всякой животиной,

Где мордочки котят и собачат

Печально вылезают из-за пазух,

Стоял еврей в очках и бороде.

Я мимо шёл, как вдруг застыл на месте,

Увидев, как из драповой груди

Еврея постепенно вылезает

На длинной тонкой шее голова.

Я вскрикнул “чёрт!” и в сторону отпрянул.

“Да вы не бойтесь, это не змея”.

“А кто же?” — прожевал я изумлённо.

“Обычный диплодок”. — “Ну, если так...”

“Да вы погладьте”. — Робкою рукою

Я потянулся к гладкой голове,

А та сама навстречу мне метнулась

И ласково потёрлась о ладонь.

“Кормить овсом и всякой зеленухой.

Держать в тепле. Два раза в день — купать.

Вот только к туалету не приучен”. —

“Ну, это ничего...” — “Совсем забыл

Сказать вам, это — мальчик, кличка — Додик”.

Мне показалось — маленький глазок

Рептилии мне подмигнул тихонько.

“Так что, берёте? Я за четвертной

Вам уступил бы”. — “Не сейчас...” — “Печально.

Но ладно. Додик, на, поклюй сырка.”

Он из кармана взял сырок творожный,

Сам откусил и диплодоку дал.

А я поплёлся прочь по переходу,

И сделалось мне грустно, хоть реви.

Я шёл и всю дорогу удивлялся,

Что чешуя на ощупь так нежна.

***

Заматерелый лес,

Где мех и мох.

Где воздуха замес —

Сосновый вздох.



Здесь мерою всему —

Древесный круг.

Здесь лучше одному,

Сиречь сам-друг.



А тот, кто лес прошёл

За мигом миг,

Сойдёт в холмистый дол

На сто ковриг.



Пройдёт за холморез

За пядью пядь,

А там и до небес

Рукой подать.



Пока не знают дна

Ни зель, ни синь,

Священна глубина

Земных пустынь.

***

На водах соловых — ноющие челны.

Иван Коневской. В уединении

Вьюге выпало счастье

Выйти в люди царевной.

Мы смиряли ненастье

Тишиною душевной.



Завывала, кружила

Смертоносная нега.

Нам отмерено было

Вдоволь хлада и снега.



Этот мир разъярённый

Создан криком, не словом.

Собирайся, бессонный,

В путь по водам соловым.



Мы и телом не рослы,

И душою не полны,

Разбиваются вёсла

О горбатые волны.



Но отмолены нами

Силы слуха и зренья,

Дни уходят за днями,

Остаются — мгновенья.



Невеликое горе —

Слушать исповедь рыбью.

Да помянет нас море

Златотканою зыбью.

***

Шепчут листья в предутренней мгле.

Каждый лист — дорогой собеседник.

Снова осень идёт по земле

И продрогшие души в передник

Собирает, баюкая их,

А одна — всё тоскует и плачет.

Встал рассвет, недоверчив и тих,

Он глаза воспалённые прячет,

Греет души дыханьем живым,

Их в ладони беря осторожно.

От костров поднимается дым

Так высоко, как только возможно.

***

Во тьму не захлопнешь двери,

Сиди и глаза таращи.

Большие, тёплые звери

Толкутся в прорехах чащи.



И слышно, как под сурдинку

Взывает лес многорукий:

“Беги на мою тропинку,

Затявкай иль замяукай!



Мчи в чащу на четвереньках,

Где волчьего солнца пятна

На лиственных спят ступеньках,

А после — беги обратно.



Отсутствием не обидишь

Жилище, где жил от века.

И там, на крыльце, увидишь

Глядящего человека”.

***

Из полночного наважденья,

Из безудержного кошмара

Возникает стихотворенье,

Подбирается к рифме пара.



Но напрасно наутро руки

К ручкам тянутся пауками —

Позабыты былые муки,

Небо заткано облаками.



Заблудилось стихотворенье,

Отлетело с ресничным взмахом.

И вокруг за одно мгновенье

Пали сумерки серым прахом.



Не отыщешь во тьме дороги.

Тьма без конца и края.

И хохочут ночные боги,

Жертву новую пожирая.

***

Закружи по долине,

Где не страшно заблудшим глазам;

Где ни камню, ни глине

Не ответить на робкий “сезам”;



Где трава неизбежна,

Но до срока суха и желта;

Где спускается нежно

По щеке ощущенье перста;



Где спешит мелколесье

Созидать вековой неуют;

Где в пустом поднебесье

Золотые монахи поют.



Будет рушиться ливень

Сквозь дырявую кровлю небес,

Будет солнечный бивень

Раскурочивать плоти замес,



Но останется вера,

Что превыше всего — тишина

И что каждому мера

По его слабым силам дана.



Вечер тронется бодро,

Свет рассыплется жёлтым снопом,

И грядущее вёдро

Закружит комариным столпом.

***

Вьются белые стружки у жёлтого берега.

Сергей Бонгарт

В Санта-Монике нынешним летом...

Иван Елагин

Ветер жёлтые кружит стружки

И бросает на белый берег,

Снежных гор перечёл верхушки

Человек под названьем Беринг.



Ходят волны тяжёлым кряжем.

Чайкой резаной крик исторгнут.

В Санта-Монике бродит пляжем

Человек под названьем Бонгарт.



С ним какой-то невзрачный малый.

Как изюминка в сером тесте.

Но, видать, человек бывалый,

Если с Бонгартом ходит вместе.



Волны сделались выше втрое.

Поправляет Нептун корону.

— Вы куда собрались, герои?

За Еленою к Илиону?



— Хорошо ль приставать к прохожим?

И без нас проживёт Эллада.

По воде мы ходить не можем,

Если только уж очень надо.

***

На усталых ногах

Мы вернёмся на тусклые плёсы,

Если зель на лугах

Заплетётся в тяжёлые косы.



Если синь в небесах

Не растравится чёрною тучей,

Если снег в волосах

Не раскиснет от боли горючей.



На излёте судьбы

Нам откроются дали иные,

Упадут без борьбы

Под рукою одежды земные.



Видишь — солнце в тоске

На воде вырезает скрижали?

Видишь — камни в песке?

Они будут лежать, как лежали.



Но не будет тебя.

Так положено нам в этом мире.

Только крик воробья

И цепочка следов на эфире.